Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра] - Ричард Диминг

Он потрогал пальцем свежие дырки в форме манекена. Я не мог не заметить, что это была черная форма бывших войск СС.

— Ты сработал очень ловко, сынок, я получил большое удовольствие.

Я вытер вспотевший от страха лоб и вставил в автомат новый рожок.

— Я не убийца. Я просто трус, старик.

И он закудахтал от восторга под раскаленным солнцем Техаса.

В воскресенье — первый свободный день — я надрался вдрызг и пролежал весь день возле бассейна, переворачиваясь каждые десять минут и бессмысленно хихикая. Проспал до двух часов и оставался в том же состоянии всю оставшуюся часть дня.

Подошел вечер следующей субботы. За эти две недели я привык к существовавшему на базе режиму, загорел и был в лучшей форме за все годы со школьных времен. Теперь я легко справлялся с упражнениями, от которых раньше покрывался холодным потом и страдал дрожью в коленях.

Мы вчетвером ехали домой, глядя на розовые облака, плывшие над пустыней в час заката. Я не чувствовал себя слишком усталым и вдобавок предвкушал завтрашний отдых.

— Дождаться не могу, когда удастся хлебнуть джина, — сказал голландец, остававшийся до конца верным своим национальным привычкам.

— Мне виски, — охотно поддержал его бывший пилот ВЕА.

Мы с немцем промолчали. Мы были самыми молодыми в этой компании и уже предвкушали наслаждение от порции гашиша.

В гостиной мы обнаружили четырех девушек, в соблазнительных позах потягивавших коктейли и листавших журналы. Одна была высокой синтетической блондинкой с крупной грудью — настоящее воплощение богини Арианы — Матери-Земли. Вторая представляла ту же самую модель, но в миниатюре — компактную коллекцию изящных гнутых линий с волосами цвета меда. Похоже, надевая на нее одежду, применили метод выдавливания. У третьей, высокой и худой, были очень длинные черные волосы. Рассеянный, отсутствующий взгляд, удлиненное лицо, большие карие глаза и сверхмодное платье. Американка в ней угадывалась за две мили против ветра. От нее буквально тянуло статическим электричеством.

Четвертая была выдержана в духе вестерна. Прямые волосы без всяких завитушек, полная фигура и те же самые домашние черты, как у той девушки, что жила по соседству с вами, вот только она была черной. И куда симпатичнее.

Мы четверо издали что-то невнятное. Девушки ответили четырьмя одинаково теплыми, гостеприимными и соблазнительными улыбками.

— Мы пришли, чтобы позаботиться о вашем состоянии, — сказала Валькирия. — И пробудем здесь два часа. Если вы поспешите с выбором, можем неплохо провести время.

Должен признаться, я был ошеломлен. Первым пришел в себя немец, думаю, в нем просто говорила энергия молодости.

— Du[3],— сказал он и показал на негритянку. Та встала и спокойно и уверенно улыбнулась, как бы давая понять, что она знала, что все мы предпочтем ее. Немец утащил ее в свою комнату так быстро, что мы не успели и глазом моргнуть. С его принципом расовой чистоты что-то было не так. Голландец и мой английский коллега продолжали издавать какие-то странные невнятные звуки. Я показал на маленькую блондинку с волосами цвета меда. Крупные женщины мне не нравятся.

— Прекрасно, милый. — Она изволила поднять с дивана свой экзотический зад, и я потащил ее к себе. Чья-то предусмотрительная рука включила как раз столько света, чтобы прекрасно видеть и в то же время придать ей обаяния и сексуальности. Кондиционер был включен на полную мощность и на проигрывателе стояла пластинка Боба Дилана. Она подошла ко мне, не говоря ни слова, расстегнула молнию на моем комбинезоне и принялась вылизывать мне грудь.

— Давай за дело, милый, — кивнула она без всякого предисловия. У меня все еще кружилась голова, и, покачнувшись, я уселся на кровать. Она поняла это неправильно и начала выбираться из туго облегавшего ее шелкового платья бирюзового цвета. Я старался привести в порядок свои мысли — и здесь следует сделать одно признание.

Хоть мне за двадцать пять, но никогда еще не приходилось иметь дело с проституткой. Даже с таким великолепным экземпляром, как эта. Я никогда над этим даже не задумывался — главным образом потому, что у меня всегда было с кем поразвлечься, но даже когда под рукой никого не было, не доставляло удовольствия связываться с кем-то, кто просто хочет расколоть тебя на несколько монет. Не то, что мне не нравится секс или что-то в этом роде, просто мне нравилось думать, что мой партнер меня предпочитает, пусть ради забавы, наслаждения или даже от скуки.

Ее лифчик и трусики оказались такого же бирюзового цвета, как и платье. Ласково улыбаясь, она приблизилась и стала раздевать меня. К своему собственному удивлению, я вдруг почувствовал, как меня охватывает возбуждение. У нее было прекрасное загорелое тело, большие набухающие соски и выбритый лобок. Она меня отодрала, пожалуй, это будет самым подходящим словом, с холодной и блестящей техникой, не говоря ни слова, если не считать странных возбуждающих ругательств.

Затем мы мылись в душе, причем она вымыла меня всего с таким же совершенством, после чего я вышел и достал немножечко гашиша. Разломив сигарету, затолкал внутрь капельку травки и заклеил предусмотрительно приготовленной заранее папиросной бумагой.

— Хочешь курнуть?

— Нет, милый. — Она лежала совершенно обнаженная и наблюдала за тем, как я курю. По лицу ее блуждала все та же улыбка. Она буквально стащила с меня трусы. Может быть, это случилось потому, что она была такая хорошенькая, может быть, просто немного пугала доступность такого юного существа. Ей было года двадцать два, не больше. Возможно, все случилось потому, что я не смог найти в ней никаких изъянов. Она не выглядела скучной, недовольной или просто отсутствующей. И действия ее в нужный момент были настолько хороши, что я не мог заметить и капли фальши.

Вот и опять она принялась прикасаться ко мне, пробегая губами по всему моему телу, лаская меня удивительно порхающими руками. Это было изумительно, ничего не скажешь. Я почти забыл на какой-то момент, что ее точно так же впишут в мой счет, как одежду и пищу. Но потом совершенно случайно заглянул ей в глаза. Мягкая, очень мягкая улыбка все еще поднимала уголки ее век, губы были чуть приоткрыты, тело все еще плотно обвивалось вокруг меня, но в эти несколько мгновений я увидел в глубине ее глаз ужасающую пустоту. Эмоциональное ничто. Абсолютное отсутствие всякого чувства. Она занималась сексом в совершенно нечеловеческом стиле. Не было ни любви, ни эмоций, ни участия, ни наслаждения. Только ужасное, заполняющее все вокруг возбуждение. Это было даже не животное чувство, а нечто сродни управлению автомобилем. Вот только люди испытывают больше чувств к своему автомобилю, чем эта девица — ко мне.

Наконец она снова вытянулась рядом. Глаза ее были закрыты, видно было, что она думает о чем-то интересном для нее. Я ни за что в жизни не смог бы догадаться о чем и не мог заставить себя спросить.

— Еще? — спросила она.

Я покачал головой и показал на сигарету у меня в руке.

— Никогда не употребляю эту штуку, — заметила она. — Она на меня совершенно не действует.

— Да, действительно, на некоторых людей это не действует.

«На такой, как она, — подумал я, — героин не оставит даже следа».

— Ты не возражаешь, если я налью себе выпить? — спросила она.

Я понимал, что если откажу, она больше даже не станет просить. Ее время полностью принадлежало мне. И она готова была сделать все, что я потребую. Пока она наливала себе мартини, я кое над чем размышлял, но не испытывал никаких сложных чувств, по крайней мере, по отношению к ней. Потом она села возле меня и занялась своими ногтями, потягивая длинными глотками водку со льдом.

Будь это одна из моих нормальных подружек, мы спокойно лежали бы рядом и обнимались, причем между нами даже возникла бы какая-то общность. Но эта хитрая маленькая куколка сидела рядом со мной, занимаясь своими ногтями, а мозги ее работали, как вычислительная машина. Наконец она взглянула на большие квадратные золотые часы на руке.

— Боже мой, как летит время. Мне уже пора, милый. — Она вскочила, вскользнула в свое платье, причем сделала это столь же сексуально, как снимая его, подхватила сумочку и с милым «доброй ночи» исчезла.

Некоторое время я лежал, бездумно глядя в пустоту и размышляя над тем, что, несмотря на весь свой жизненный опыт, я по-прежнему остаюсь неисправимым романтиком. Я предпочитал заниматься сексом беспорядочно и эмоционально. Мне не нравилось эффективное гигиеническое обслуживание в духе XX века.

Позже я узнал, что девушек привозили из Далласа или Нового Орлеана. Их доставляли с той же регулярностью, как и нашу еду, каждую вторую субботу. Думаю, какие-то чиновники из «Интернэшнл Чартер» решили, что именно с такой частотой следует с должным вниманием удовлетворять наши физические нужды.